Когда я при них произнес: «Корея», они толпой повторили: «Кори, Кори!» — и тут же, чрез отца Аввакума, объяснили, что это имя их древнего
королевского дома.
Защитники старого дома приписывали это тому, что Наполеон не только не был из
королевского дома, но даже был и не gentilhomme [дворянин (франц.)] хорошей породы; а потому, естественно, испугался наконец своей собственной высоты и вспомнил свое настоящее место.
Громкого родового имени, даже частички «де» перед фамилией и заявления о несокрушимой преданности
королевскому дому Бурбонов и старому монархическому порядку достаточно было для того, чтобы каждому французу был открыт прямой доступ к императору, который охотно представлял им высшие военные и придворные должности.
Неточные совпадения
В семействе тетки и близкие старики и старухи часто при ней гадали ей, в том или другом искателе, мужа: то посланник являлся чаще других в
дом, то недавно отличившийся генерал, а однажды серьезно поговаривали об одном старике, иностранце, потомке
королевского, угасшего рода. Она молчит и смотрит беззаботно, как будто дело идет не о ней.
Выходит он под конец на поляну широкую, и посередь той поляны широкой стоит
дом не
дом, чертог не чертог, а дворец
королевский или царский, весь в огне, в серебре и золоте и в каменьях самоцветных, весь горит и светит, а огня не видать; ровно солнушко красное, индо тяжело на него глазам смотреть.
Дома капиталистов бросались в глаза: то были неуклюжие двухэтажные каменные
дома с железною, зеленою или серой кровлей, с воротами, украшенными каменными шарами, и палисадником, засеянным вплотную от фундамента до решетки
королевскими свечами.
Знали умную, учительную мать Маргариту по всему Поволжью от Романова до Иргиза, чтима была старица в слободах Стародубских, на Дону, на Кубани, на Тереке, высоко было имя ее в Москве на Рогожском, в Питере в
Королевской часовне [Поповщинская часовня, находившаяся в Петербурге на Разъезжей улице, в
доме купца Королева.
Клуб помещался на площади Согласия, на углу
Королевской улицы (rue Royale), в принадлежащем ему прелестном
доме.
Духовник шел с дарами на лестницу; вслед за ним входил Антонио Фиоравенти; навстречу шел хозяин
дома, бледный, дрожащий, с растрепанной головой, с запекшимися губами. Был полдень; солнце ярко освещало лестницу, все предметы резко означались. Первым делом барона, гордого, спесивого, родственника
королевского, было броситься к ногам итальянца и молить его о спасении супруги. Золото, поместья, почести, все сулил он ему, лишь бы спасти ту, которая была для него дороже самой жизни.
Внутри замка находился кафедральный собор, полуразрушенный
королевский дворец и несколько десятков
домов.